Photo Ferdinando Scianna
Я наконец сказал ей о своих чувствах.
В ответ она мечтательно улыбнулась, посмотрела в открытое окно на пустой двор и сказала: «Прости, Митя…Я Лену люблю».
Я не сразу понял. Пока понимал – внутри горячо молотило чем-то тупым.
Чтобы не молчать, спросил: «Кофе будешь?»
Она кивнула, пристально глядя в окно. И я пошёл варить кофе. Когда пенка почти поднялась – хлопнула входная дверь.
Несколько дней я воздерживался от походов к Вике и Арсену — боялся случайно пересечься с ней и снова увидеть её улыбку.
Через неделю застал её целующейся возле мусорных баков с приблудным, не из нашей компании, искусствоведом из Чехии.
Я подошёл, обнял их обоих, и пока искусствовед пытался освободиться из моих злых рук, шепнул ей в холодное осеннее ухо:
«А как же Лена?» «Я заблуждалась.» И тут же с силой оттолкнула меня — ненавижу, уйди, не мешай! — схватила за руку испуганного местной дикостью чеха и потащила его прочь — от меня, от помойных баков, сквозь арку, через соседний двор-колодец — на шумный проспект. Я был оглушён и раздавлен, хотелось запрокинуть голову и орать в небо, пока не лопнут жилы на шее, а потом разбить все окна на всех этажах. На исходе своего бешенства я больно пнул зелёный мусорный бак. Он вяло громыхнул, и внутри меня стало пусто и ватно.
Я поплёлся в подвальчик, купил две водки и пошёл к Славке.
Когда откупорили вторую, Славка сказал:
— Забей, Митяй. Может, она всё-тки Ленку любит? А чех так — чтоб на ПМЖ в Европу перебраться.
1 октября 2013
© Ирина Бажовка
