На фотографиях — моя ленинградская бабушка. Между фотографиями — война, блокада, эвакуация, бараки, строительство «челябинского тракторного гиганта».
Ничего экстраординарного. Как у всех.
Многих моих соотечественников — бывших и настоящих — слегка раздражают люди, которые до сих пор празднуют окончание войны и гордятся своими погибшими и выжившими родственниками. Раздраженные соотечественники так и пишут: кто воевал — тот понятно, чем гордится, а остальные — не воевавшие, а то и вовсе — родившиеся сильно после — чем гордятся?
За всех я сказать не могу — только за себя. Я горжусь своей бабушкой, потому что она не съела свою приёмную дочь во время блокады. Её родная, 4-х летняя, умирала в это время от дистрофии. Девочка, по счастью, дожила до весны 1942 года, её выносили на солнце — она уже не ходила — и девочка ела траву. Так выжила, хотя здоровье осталось слабым и на долгую жизнь его не хватило. Она была весёлой, талантливой, не слишком счастливой, всех любила, не умела сопротивляться злу, она родила меня, и я бесконечно благодарна ей за это.
Бабушка тоже умерла рано — от очередного сердечного приступа, едва выйдя на пенсию (работать, конечно, продолжала).
Она пела романсы, танцевала, пекла пироги — «на всех, кто прийдёт» — до самых последних дней. И носила шляпки — как на фотографии.
Неунывающая певунья, жалеющая всех.
©И.Б.
