Между нами решено — песня из к/ф «Неподдающиеся» (1959)
Друг спросил меня: мы — это то, что мы читали в детстве?
💌
На фото — моя вторая первая книжка, прочитанная самостоятельно. Первая первая книжка — «Ванька» Чехова. Большие буквы, две картинки: на одной плохо одетый босой мальчик пишет письмо, почти догоревшая свечка ярко освещает грустное большеглазое лицо и бытовые подробности унылой жизни, на другой — зимняя дорогая в бескрайних снегах. Чтобы подчеркнуть бескрайность и одиночество, художник нарисовал между сугробами утлые сани с двумя чахлыми лошадьми. Ясно, что письмо не дойдёт, а побег невозможен. Полная безнадежность. Я плакала с перерывами целый день. Дед, испугавшись, что я тронусь умом от этих бесполезных переживаний, подсунул мне «Бобик в гостях у Барбоса». Приключения двух очеловеченных литературных собак после трагедии живого настоящего мальчика показались ужасно детскими и глупыми (что не помешало мне недели через две падать от хохота, читая эту книжку, а фраза «дедушка на коврике в прихожей спит» вставляет меня до сих пор). Несмотря на усилия родных неконтролируемый плач продолжался. Тогда дед сказал: «Хотел подарить тебе на 4-х летие, но если ты уже такая взрослая — читай», — и достал сверху вот эту здоровенную тяжелую книгу «Подруга». Наверное, это была моя Библия. Но поскольку меня воспитывали атеист и агностик (плюс истовый тайный католик — факультативно), само слово «Библия» я узнала значительно позже, чем увлеклась этой книгой с цветными картинками, рассказами из жизни Софьи Ковалевской и Марии Кюри, советами по приготовлению прозрачного куриного бульона и цитатами из основоположников. Я полюбила её как старшую сестру, которой у меня никогда не было. В результате она ответила мне на два самых важных девчоночьих вопроса: 1. ни в коем случае. 2. это не главное.
Недавно я наткнулась на «Подругу» моего детства. И оказалось, что она экзистенциальнее любого Камю, несмотря на идеологическую жёсткость и цитаты из Маркса и Мао.
Мы — то, над чем мы плакали?
